Время гладить кошек [litres] - Ринат Рифович Валиуллин

Все коты были рыжими и Васьками, кроме одного. Легко поверить, что это был один и тот же кот.

– А кот просто шкурку менял, – рассмеялся Антон. – А, я понял, ты за кота получила такое приданое?

– Ну не совсем так. Я же говорю, что история длинная, если у тебя есть время, расскажу.

– У меня целая жизнь.

– Ты всю жизнь собираешься меня слушать?

– Да, слушаюсь и повинуюсь, – улыбнулся юноша, скрипнув паркетом в доме девятнадцатого века, в старой квартире, намоленной историей. Там все как в фильме. Быт ненавязчив, заставлено и тепло. На стенах – фотографии, люди смотрят на нас, что-то говорят. На полке подсвечник, «Гарри Поттер» и ваза для цветов, она пуста, в ней женственность давно засохла. Все знают женственность – она цветная, она безумно обожает свежие цветы, сколько бы ни говорили против, сколько бы разумных доводов ни приготовил прыткий ум мужской. Цветов там не было давно. А если женственность засохла, после пятидесяти уже никакие букеты не страшны. Неинтересны, обыденные, что есть, что нету.

– Есть ваза?

– Да, вот, – взяла Фортуна пустую вазу. – Я сейчас наберу воды. – Скользнула Фортуна с вазой в ванную. Скоро вернулась.

– Прямо девушка с кувшином.

– Как?

– Маловата, конечно, но как-нибудь. – Розы не хотели в глину. – Вот участь: стоять в толпе и ждать, пока не сдохнешь.

– Кончай уже поэта корчить из себя. Поэты рано умирают, а у меня на тебя есть планы.

– У них, наверное, тоже были планы? – Перевел я взгляд с цветов на фотографии. Им вроде как цветы понравились. – Родня?

– Да, тетушкина, ну и моя тоже.

– Она здесь жила?

– Ее мать. Ее уже нет. Я здесь после ее смерти ничего не трогала.

– Почему?

– Не знаю, страшно как-то. Не хотела ворошить.

– Не всю бабушку еще вынесли.

– Ну ты полегче. Не беспокойся, бабушки здесь уже нет.

– Я же образно.

– Получилось без-об-раз-но, – сказала она с грустной улыбкой по слогам. – Думай, когда говоришь. Бабушка была супер.

– Это она читала? – Поднял я томик «Гарри Поттера».

– Ну да. Попросила что-нибудь под глинтвейн у камина.

– Ну и как ей?

– Говорила, что под нее очень хорошо засыпается.

– Вечным сном.

– Лёва, веди себя прилично.

– Я понимаю, тебе нелегко об этом шутить. Я держусь как могу, а рядом с тобой это сложно.

– Бабушку не трогай.

– Вот-вот, я тоже ощущаю ее присутствие.

– Нет ее здесь от слова совсем.

– Хорошо, а то я чувствую запах старины.

– Я обожаю старину.

– От тебя? Я бы заметил.

– Я обожаю старину Льва. Он видит во мне только прекрасное. А между тем люди не стареют только на фотографиях.

Мне кажется, мы провалялись на диване неделю, целую неделю я изучал фотографии, Фортуна рассказывала мне о своих предках. Мне в этом плане повезло меньше, я ничего не знал о своих. После того как прадеда репрессировали, все стали осторожны и предпочитали забыть прошлое, дабы не портить им настоящее, перестали друг другу передавать свою историю. Будто включился режим исчезающих сообщений.

– Мы так с тобой можем вечность пролежать.

– Легко.

– Надо что-то делать.

– Сделай.

– Давай ты первый.

– Кофе будешь?

– Давай.

– Сахар нужен?

– А ты что, уходишь?

– Нет, я еще не все фотки посмотрел.

– А кто тебя заинтересовал?

– Этот кот, он тоже из ваших?

– Кот?

– Ну да. Очень похож на кота. Очень самодовольный и независимый.

Хитрое черно-белое фото посмотрело со стены с одобрением, замурлыкав в ответ.

– Так кто этот кучерявый блондин?

– Рыжий.

– Рыжий кот Васька.

– Нет, не Васька, это проклятие нашего рода. Мне кажется, я в него.

– В смысле?

– Я буду тебе изменять.

– Я знаю.

– Откуда?

– Ты слишком красивая, чтобы висеть в одном музее. Тебя надо возить по выставкам, чтобы не только я восхищался, а еще полмира.

– Это брат моего прадеда, я даже не знаю, кто он мне!

– Внучатый прадедушка.

– А такое бывает?

– Говорят, но я не встречал.

Призрак деда

– А это что за дверь? – попробовал я ее открыть, но дверь была заперта.

– Это кабинет ее мужа, до этого кабинет деда. Тетушка закрыла его с тех пор, как умер Феликс, – объяснила Фортуна.

– Деда закрыла? Уже страшно.

– Перестань. Но лучше не заходить.

– А что там такого страшного?

– Там хранится тайна. Это она так говорила.

– Прямо заинтриговала.

– Ключ есть, если хочешь, я тебе покажу, я заходила, ничего такого особенного: окно, шкаф, книги, стол, лампа, все как по учебнику.

– А ты его видела?

– Нет, откуда. Его звали Феликс, он слыл большим ученым, кстати, тоже химиком. Жутко способный. Говорят, его дед знал Теслу. Знаешь такого?

– Ну, конечно, и машина отличная, говорят.

– Да, но не все знают, кому она обязана своим именем.

– Люди вообще дальше своего носа не хотят видеть.

– Говорят, одно его имя способно подзаряжать автомобиль.

– Хорошая шутка. Прямо рекламный слоган.

– У каждого есть свой человек для подзарядки.

– А если нет своего?

– Тогда кот самое то – так говорит сестра моей тетушки.

– А для разрядки?

– А для разрядки существуют близкие люди.

– Родственники те еще вампиры. Мои, по крайней мере. Про твоих я не знаю.

– Ты еще не передумал о них слушать?

– Нет. А чем он так провинился, этот ваш Феликс?

– Он все и сразу, точнее сказать – всех и сразу. В общем, по преданию, дедушка Феликса был знаком с Теслой, видимо, тоже неплохо зарядился. Опять же, это бабушкины догадки, но только после этой встречи с магом он выучил французский за месяц. Тогда за кружкой пива Тесла ему рассказал принцип электромагнитной запутанности или привязанности. Я точно не помню, но бабушка мне так объяснила. Передача импульсов на расстоянии.

– Так запутанности или привязанности?

– Не важно. Какая разница? Хоть заразности. В общем, Тесла дедушку не понял или батарейки у него уже садились. Не оценил принцип.

– А если серьезно, в чем был принцип?

– Объясню тебе, как сама это поняла. Вот ты уедешь далеко и как только меня захочешь, я сразу же это почувствую.

– А если не почувствуешь?

– Значит, ты захотел другую.

– Другой такой нет на всем белом свете.

– Бе-бе-бе, – ехидной улыбнулась Фортуна.

– Ты сама про Теслу придумала?

– Нет, бабушка. Она никогда не врала. А что?

– Вообще-то Тесла всегда был за переменный ток, насколько я знаю, он являлся ярым противником постоянного тока в сетях. Слишком много жертв.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что безумная любовь убивает.

– Ха-ха. Ну, посмотрим. На самом деле у меня с физикой всегда были проблемы.

– Да ладно тебе прибедняться, – нарисовал в воздухе стройную фигуру, проглотил